Это мудрая история о душевной щедрости, чутком сердце и умении жертвовать будет интересна детям любого возраста.
Шалва уже наводил порядок после работы, как вдруг в мастерскую вошел человек. Он был в пальто, но босиком — ноги у него были в царапинах и синяках.
— Здравствуй, — сказал незнакомец. — Мне нужны башмаки. За какой срок ты сможешь мне их сделать?
— Мне очень жаль, — ответил Шалва, — я как раз закончил шить последнюю пару, и у меня больше не осталось кожи.
— Боже мой! — казалось, незнакомец вот-вот заплачет. — Что же делать? Что делать?! Я пришел сюда босиком из соседней деревни. Там нет ни одного сапожника, все разорились. Ты моя последняя надежда. Мне позарез нужны башмаки, а то я не смогу работать, и мои дети умрут с голоду.
Тут человек заметил новые башмаки, только что сшитые Шалвой. И они, похоже, были ему впору.
— Пожалуйста, — взмолился он. — Продай мне эти башмаки!
Шалва почувствовал себя неловко, но что ему было делать? С уходом отца он стал единственным кормильцем семьи. Если он продаст последние башмаки, то не сможет выходить из дому и зарабатывать семье на пропитание.
— Пожалуйста, прошу тебя! — умолял незнакомец.
Шалва погрузился в раздумье, и тут его осенило.
— Давай носить одни башмаки на двоих! —предложил он. — Ты будешь брать их, когда тебе надо идти на работу, а потом приносить их обратно, чтобы я тоже мог выйти на улицу!
— Как хорошо придумано! — глаза незнакомца засияли, и он обнял Шалву. — Я работаю вечером и ночью. Хожу в лес за дровами для топки. Но хвоя и ветки больно колют босые ноги. Труднее всего мне приходится, когда я стою на льду реки у края леса и рублю стволы. Там много деревьев, но без башмаков никак не устоять на скользком льду. Теперь я снова смогу работать. Каждое утро, продав дрова, я буду возвращать тебе башмаки, и ты тоже сможешь ходить на работу.
Шалва рад был помочь человеку. Он с готовностью протянул лесорубу новые башмаки, и тот сразу надел их. Башмаки подошли идеально. Исцарапанным и иззябшим ногам лесоруба было уютно и тепло в новой обуви.
— Спасибо тебе! Спасибо! — воскликнул он. — Я обязательно верну их утром, — сказал он, покидая мастерскую.
Много-много месяцев Шалва и лесоруб носили одни башмаки на двоих — лесоруб ночью, а Шалва днем. Так как ему не из чего было шить новую обувь, он взял свои инструменты и стал ходить по домам: латал штиблеты, да так искусно, как никто другой.
Но вот война закончилась. Отец Шалвы не вернулся домой, и никто так и не узнал, где он сложил голову. Шалва остался кормильцем в семье.
Однажды утром лесоруб не принес башмаки. Шалва ждал весь день и начал беспокоиться. Он надеялся, что ничего плохого не случилось. Но прошел второй день, и третий, а лесоруб всё не приходил.
Шалва остался дома. Было зябко и дождливо, дороги покрылись грязью. Шалве нужны были башмаки! На четвертый день он решил пойти работать босиком. Не мог же он вечно сидеть дома и ждать! Но, едва выйдя за порог, он увидел, как к его дому приближается лесоруб.
— Где ты был? — спросил Шалва.
Лесоруб улыбнулся.
— Я решил отблагодарить тебя за доброту, отправился в город и купил немного кожи. Вот она, — сказал он, снимая с плеча свёрток. — Теперь ты снова сможешь шить башмаки!
Шалва сиял от радости. Они поспешили в мастерскую и вместе открыли сверток. В нём оказалось так много кожи, что можно было нашить башмаков с лихвой. Шалва сразу приступил к работе.
— Я хочу вернуть тебе башмаки, — сказал лесоруб. — Теперь я куплю себе новые. Ты просто-напросто спас мою семью, поделившись со мной последними башмаками. Не знаю, что иначе бы с нами сталось.
Он отдал Шалве башмаки, а тот сшил ему новую пару. Счастливый и благодарный лесоруб благословил Шалву и ушёл.
— Какая удивительная история! — поразилась я, когда Шалва окончил рассказ. — Вы с ним, наверное, стали неразлучными друзьями?
— Я больше никогда его не видел. Зачем мне? — засмеялся Шалва. — Никто из моих заказчиков второй раз не приходит. Башмаки, которые я делаю, можно носить вечно!
— Да ну? А у тебя остались те башмаки, которые ты носил вместе с лесорубом?
— Конечно! — улыбнулся Шалва и показал на свои ноги. — Эти башмаки потрепаны и вышли из моды, но зато они крепкие, и я ношу их до сих пор.
— Ношу их, — добавил он мягко, и глаза его лучились добротой, — чтобы помнить: даже если ты обнищал, всегда можно помочь тому, кто в беде.
